Что, если бы апостолы не оставили бы нам Писаний? св.Ириней

Спрашивает Константин
Отвечает Виктор Белоусов, 04.12.2009

Мир Вам, Константин!

Постраюсь ответить на несколько заданных вопросов по Преданию.

Когда мы говорим о Предании как таковом, то стоит начать с истории. Не христианство как таковое "придумало" разделение на Писание и Предание, а иудаизм. Наличие Письменной Торы и Устной Торы было еще задолго до Христа.

Какую проблематику в связи с этим поднимает Иисус?

1 Тогда приходят к Иисусу Иерусалимские книжники и фарисеи и говорят:
2 зачем ученики Твои преступают предание старцев? ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб.
3 Он же сказал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?
4 Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; и: злословящий отца или мать смертью да умрет.
5 А вы говорите: если кто скажет отцу или матери: дар [Богу] то, чем бы ты от меня пользовался,
6 тот может и не почтить отца своего или мать свою; таким образом вы устранили заповедь Божию преданием вашим.
7 Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря:
8 приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня;
9 но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим.
(Матф.15:1-9)

Таких текстов достаточно в Евангелиях.

Это не отвержение ПРЕДАНИЯ как такового (устного понимания, которое приходит в течении действия Духа на народ Божий) - но коррекция от человеческих ошибок. Коррекция производится Христом на основании сравнения устного и письменного источников.

И мы это видим при сравнении трудов Отцов Церкви и Нового Завета. Банально, но факт - например, в Новом Завете нет икон и иконописи, нет "святых заступников" и так можно продолжать список. Отличия есть и необходимо как-то решить вопрос данных отличий.

Еще более интересный ход мы видим, когда появляется взгляд что Писание неотделимо от Предания и Новый Завет существует лишь в рамках Предания. Все было бы хорошо, если бы не одно противоречие в этом вгляде. В конце 4-го века именно Отцами Церкви был создан Канон Нового Завета - они сами отделили по авторитетности книги которым можно безусловно доверять (как Слову Божьему), и книги которые являются "неканоническими". Зачем это сделали? Благодаря тому что появилось множество ересей, которые хотели приписать себя к истине (учению) Нового Завета. Причина такая же, как и у современных христиан - понять насколько канонизированный Отцами Церкви Новый Завет соответствует их же трудам (Преданию). В 4-м веке этого не боялись, так стоит ли боятся сегодня?

Конечно, это весьма упрощенный подход, но он является эффективным аналитическим инструментом для поиска ошибки в любой системе - наличие грубых внутренних несогласованностей.

Что происходит исторически далее? Священное Писание становится недоступным обычному читателю. И не только потому что оно дорогое, но потому что вызывает лишние вопросы и "разномыслия".

"Однако после завершения святоотеческого периода, по мере нарастания консервативно-охранительных тенденций в церковном строительстве и нетерпимости к инакомыслию, опасливое отношение к переводам Писания усиливалось. Характерный факт: в IX в. миссия святых Кирилла и Мефодия (перевод Писания и литургии на старославянский язык) вызвала серьезные противодействия части западного епископата (см. §94). Эти опасения имели под собой почву: перевод религиозного канона на новые языки нередко приводил не просто к распространению учения, но к его развитию, видоизменению; сама потребность в новых переводах и новых толкованиях Писания обычно была и проявлением и фактором различных еретических и диссидентских движений. Церковь еще хорошо помнила малоазийские и североафриканские ереси раннехристианской поры – ереси, возникавшие именно в тех землях, где Писание переводилось.

В целом осторожное отношение к переводам Писания привело к тому, что христианизация Европы, рассмотренная в аспекте языка (т.е. как процесс распространения священных книг и богослужения на том или ином языке), шла по двум основным моделям: 1) принятие новой религии в языке, который требует постоянного перевода для массового сознания верующих (как латынь у романских и особенно у германских народов); 2) христианизация в родном (или близком, не требующем перевода) языке: армянский язык с начала армянской церкви в 301 г.; старославянский язык, благодаря миссии свв. Кирилла и Мефодия 863 г., в славянском богослужении.

Предреформационная эпоха и Реформация придали вопросу о переводе Писания на народные языки новую остроту. Протестантские требования в отношении Писания (Библия на родном языке и ее доступность мирянам), включенные в общую антикатолическую программу, вызывали яростное неприятие Рима"

(Источник: Мечковская Н. Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий)

Что происходит в Восточной Церкви:

"Начало славянскому переводу Св. Писания положили в 863 г. славянские первоучители св. Константин (Кирилл) Философ и его брат св. Мефодий. Существенно, что в числе их переводов были не только четьи книги канона (два Евангелия-тетр, "Псалтирь" и др.), но и книги служебные (текст литургии, два апракосных Евангелия, служебные Минеи, Требник, молитвы, а также проповедь). До того времени в Западной и Центральной Европе богослужение проходило на латыни, в Византии – на греческом. Писание переводилось на народные языки, но это были четьи книги, не для собственно богослужения. Только в 813 г. народные языки были разрешены в проповеди (решением Турского собора), однако не для обращения к Богу. Поэтому создание славянского богослужения было смелым и мужественным шагом первоучителей.

В "Житии Константина" (конец IX в.) рассказывается о его диспуте в Венеции со сторонниками доктрины, которую автор "Жития" называет треязычной ересью . "Собрались против него латинские епископы, и попы, и черноризцы, как вороны на сокола, и воздвигли треязычную ересь". "Треязычники" утверждали, что есть только три языка, "на которых подобает Бога с помощью письмен славить: еврейский, греческий и латинский". Эти языки считались священными, и их особый статус связывали с рассказом евангелиста Луки о распятии Христа: "И была над Ним надпись, написанная словами Греческими, Римскими и Еврейскими: Сей есть Царь Иудейский" (Лк 23, 38). "Отвечал же им Философ: "Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли мы все вдыхаем воздух? Как же вы не стыдитесь лишь три языка признавать, а прочим всем народам и племенам велите быть слепыми и глухими? Скажите мне, зачем делаете Бога немощным, как если бы не мог дать народам своего письма, или завистливым, как если бы не хотел дать? Мы же знаем многие народы, что владеют искусством письма и воздают хвалу Богу каждый на своем языке" (Сказания, 1981, 88-89).

Миссия Кирилла и Мефодия в Великой Моравии продолжалась несколько лет. В 869 г. в 42 года умер Кирилл. Баварские епископы осудили Мефодия на пожизненное заточение. Моравский князь Ростислав, инициатор славянского богослужения в Моравии, был ослеплен и умер в заточении. Через два года Мефодия выпустили, он еще несколько лет переводил на славянский язык церковные книги, проповедовал и готовил учеников. И все же после его смерти (в 885 г.) учеников Кирилла и Мефодия изгнали из Моравии, а славянское богослужение запретили.

Однако изгнанных учеников с почетом приняли в Болгарском царстве. Славянское богослужение, а вместе с ним и книжные школы, училища, очаги книгописания распространились в Болгарии, Сербии, на славянском Востоке. Язык кирилло-мефодиевских переводов (его называют старославянским , а его продолжение после XI в. – церковнославянским языком ) стал первым литературным языком славянства и сыграл выдающуюся роль в истории славянской культуры.

В книжных центрах православного славянства (Преслав, Тырново, Ресаво, Острог, Вильна, Киев, Новгород, Суздаль, Владимир, Москва) продолжалась переводческая работа над славянской (церковнославянской) Библией. Полный свод библейских переводов был подготовлен в 1499 г. в Новгороде, на "книжном дворе" архиепископа Геннадия (это так называемая Геннадиевская Библия ). В 1581 г. рукописный свод Геннадиевской Библии издает в Остроге, в типографии православного магната князя Константина Острожского, Иван Федоров. Острожская Библия была переиздана в Москве в 1663 г. Епифанием Славинецким (известна как Московская первопечатная Библия ). На ее основе в 1751 г. была издана двухтомная Петровско-Елизаветинская Библия . К этому тексту восходят современные церковнославянские издания православной Библии.

В отличие от римско-католической церкви, официально признавшей каноничность "Вульгаты" (латинского перевода Библии, выполненного св. Иеронимом; см. §93), православная церковь "не нашла нужным отдать предпочтение какому-либо одному тексту той или иной Священной книги. Православие не имеет догматизированного текста" (Догматическое богословие, 1994, 36)

Однако в результате естественной дивергенции живых славянских языков со временем возникла необходимость в переводах Писания – об этом говорят сами факты появления таких текстов на народных языках. Вместе с тем дело не только в непонятности церковнославянского языка. Переводы Писания были связаны с поисками этно-религиозного самоопределения. Они возникали под влиянием протестантской практики перевода Писания, иногда в ответ на эту практику. В 1551-1561 гг. на Волыни переведено на украинский язык Пересопницкое Евангелие*. В 1570-е гг. полоцкий шляхтич социнианин Василий Тяпинский в своей типографии напечатал "Евангелие от Матфея" на двух языках: церковнославянском и в своем переводе на белорусский. Спустя более века, в 1683 г., в Москве переводчик Посольского приказа Авраамий Фирсов перевел на русский язык с польского "Псалтирь". Однако эти переводы не были санкционированы православием.

* В 1991 г. на рукописи Пересопницкого Евангелия принимал присягу первый Президент Украины Л.М. Кравчук.

В петровскую эпоху за перевод Писания на русский язык ратовал сподвижник Петра, глава его Ученой дружины Феофан Прокопович (1681-1736) – православный иерарх, которого не раз упрекали в склонности к протестантизму. С ведома Петра создавался русский перевод Нового Завета, однако после 1705 г. эта работа остановилась.

Тем не менее переводы Писания в Slavia Orthodoxa продолжали создаваться. В 1820 г. был напечатан "Новый Завет" на болгарском языке; в 1840 г. – полная Библия на болгарском. В 1847 г. вышел в свет "Новый Завет" на сербском; в 1868 – полная сербская Библия.

В России полная Библия по-русски была издана в 1876 г. В послепетровское время и до 1858 г. Церковь и Синод пресекали все попытки перевести Писание на русский язык.

В либеральные 10-е годы XIX в. Александр I разрешил начать работу над русским переводом Писания. Говорят, необходимость в русской Библии он почувствовал сам, вдруг заметив, что чаще читает Библию по-французски, чем по-церковнославянски, и что русской Библии просто нет. Одним из аргументов была ссылка на авторитетную в православии греческую церковь, которая разрешает народу читать "Новый Завет" в переводе на новогреческий (Рижский, 1978, 131). Работы над переводом начались под эгидой Комиссии духовных училищ и Русского Библейского общества (основано в 1812 г.), связанного с Британским и Немецким Библейскими обществами по переводу и распространению Писания. Однако под давлением внешней и внутренней реакции (папа Римский, австрийский император; Аракчеев, президент Академии Российской адмирал Шишков, петербургский митрополит Серафим, архимандрит Фотий и др.), после восстаний 1820 г. в Испании, Неаполе, Пьемонте, Португалии, восстания декабристов в 1825 г. Русское библейское общество в 1826 г. было закрыто.

К 1825 г. профессор Санкт-Петербургской духовной академии, директор Русского библейского общества и царский духовник протоиерей Герасим Павский перевел несколько книг "Ветхого Завета". Однако печатание было прервано, экземпляры с "Пятикнижием Моисеевым" сожжены. На другого переводчика "Ветхого Завета" архимандрита Макария Глухарева было наложено церковное взыскание.

Когда в 1858 г. Синод официально разрешил возобновить работу над переводом, то при этом твердо было указано на недопустимость русского перевода в ц е р к в и: "Перевод полезен, но не для употребления в церквах, для которых славянский текст должен оставаться неприкосновенным, а для одного лишь пособия к разумению Св. Писания". Разумеется, противники русского перевода были и в эти годы*.

* Епископ Феофан (Говоров), слыша о работе над переводом, называл его "Синодальным сочинением" и грозил, что он эту "Библию новомодную доведет до сожжения на Исакиевской площади" (цит. по работе: Флоренский, [1937] 1991, 352)."

(Источник тот же)

Проблематика доступности Писания и возможности его понимать вне текущих традиций были всегда. Это касалось как доктрин (именно по причине доктринальных споров собирались Вселенские Соборы), богослужебного чина, языков литургии и т.д. Эти вопросы не являются прерогативой только "протестантских сект", которые вносят "смуту" - эти вопросы были всегда в историческом христианстве - подавлялись, закрывались, прятались - но были.

В Предании не было единого мнения с полным авторитетом Божественного Откровения - потому Соборы и выносили соответствующие коллективные решения, давая им авторитет всей Церкви, хотя они далеко не всегда реально отражали мнение всей Церкви (смотрите историю Соборов). Таким безусловным авторитетом Отцы Церкви наделили лишь каноническую Библию, отделив собственное мнение и поставив его ниже по рангу.

Протестантизм принимает Предание в той мере, насколько оно согласованно с Писанием. Основной критерий отношения к Преданию и богословским исследованиям - именно каноническая Библия. По этой причине Протестантизм принимает Канон как таковой, учение о Триединстве Бога - как основанное на Библии. В тех же моментах Предания, что противоречат ясным указаниям Писания - Протестантизм выбирает позицию "только Писание".

Понятие "протестантизм" достаточно обобщенно, поскольку у разных направлений несколько отличающиеся акценты.

С Преданием не стоит вопрос "обязательной кодификации" - поскольку оно не является критерием толкования. Существуют разные подходы к пониманию инспирации Библии - например, инспирация мысли. В этом понимании ставиться акцент не на сами буквы и слова оригинального текста, а на вдохновленность Богом именно мыслей и идей авторов, через которых Бог написал текст.

Благословений,
Виктор